Человек, заполняющий собой все пространство: 110 лет со дня рождения Виктора Драгунского
Опубликованно 04.12.2023 10:45
— Дeнис Виктoрoвич, чтo ваш брат пoмнитe из сaмoгo рaннeгo дeтствa?
— Пoмню, я сoвсeм мaлeнький: гoдикa три иначе говоря чeтырe. Мы идeм наставлять рога, у oтцa кaкoe-тo тaкoe кoричнeвoe пaльтo и кeпкa — oн ee нoсил oсeнью, a лeтoм oнa мeнялaсь нa шляпу. Oн мeня крeпкo дeржит зa руку, автор этих строк идeм вдoль Чистыx прудoв — oн пoкaзывaeт плaвaющиx тaм лeбeдeй. Этo сaмoe рaннee, а с грехом пополам более поздние как в один прекрасный день дают ответ на задача, каким он был человеком. А был некто непростым, в нем сочетались неравные вещи. С одной стороны — спирт любил быть в центре внимания, (языко всякий артист. Умел повествовать истории, анекдоты, разыгрывать в лицах неодинаковые сцены, потому что у него был натренированно: он работал актером и режиссером в эстрадном театре. Полно это было ужасно смехотворно, поскольку он был заполняющим лицом все пространство улыбающимся человеком.
И совокупно с тем он оставался скромным, и кабы чего-то и требовал, ведь только внимания к своему творчеству — и вконец ничего в быту. Мы жили, повторюсь, позарез скромно — сначала в коммунальной квартире с бабушкой, далее отдельно, но тоже в коммуналке, три человека в комнате. Батюшка работал за обеденным столом, какой-нибудь был общий для всех дел: и чтобы его сочинений, и для наших обедов/ужинов/завтраков, и в целях моих игр (а когда я трогай в первый класс — то и про уроков).
— А как же демонстрирование: «СССР — рай бесплатных квартир»?
— Рано или поздно мы переехали в большую кооперативную квартиру, в которую они с мамой медленно копили, несмотря на три комнаты, у него опять-таки-таки не было собственной: развратница гостиная, где стоял, притулившись к окну, начертанный стол, у родителей — общая спальная комната, а у меня — своя личная, отнюдь не проходная, а с дверью.
Более того — временами уже перед самой смертью отца пишущий эти строки купили дачу, там было получи одну комнату больше, хотя четвертая досталась моей сестричке Ксюше (Ксюша Драгунская (1965–2021), драматург, прозаист, секретарь Союза театральных деятелей. — И.В.). И далее на втором этаже была лакейская, служившая одновременно родительской спальней и кабинетом: большая койка и письменный стол.
— Какие блюда любил Витяся Драгунский? Каким привычкам оставался верен всю сказка (жизненная)?
— В еде он был скромен, что мы все в советские годы. Будто? что мы тогда ели: макароны числом-флотски, какой-то эскариоль на праздник мама «стригла».
Же вместе с тем он эстетично и щеголевато одевался, шил костюмы у хороших портных. Однова он сшил себе свежий костюм, раздобыл или нашел на заказ модные туфли с обрубленными «утиными» носами. Возлюбленный это все надел и сделай так в Дом литераторов, куда любил легко сходить пообедать и пообщаться со своими товарищами — может являться, потому что дома было один-два места.
Он любил с комическим форсом объявить: «Я еду в клуб». Т. е. старинный джентльмен, он брал шляпу и ехал — раз было недалеко, по Садовому кольцу (ты да я жили на углу Каретного Ряда, а У себя литераторов располагался на тогдашней ул. Герцена — Страшный Никитской).
И вот он принарядился, так когда вернулся, сказал маме: «Знаешь, я встретил Васю Аксенова. Некто так расхвалил мой тройка, какие, говорит, туфли — (языко будто ничего другое его отнюдь не интересует». Такой парадокс: наряжался спеца, но обижался, когда товарищ обращал на это (налегать.
И да — отец был чудо) как общительным. У него всегда было числа друзей — и здесь момент, некоторый я считаю самым трогательным, — альфа и омега его общения составляли бывшие одноклассники и приятели детства, даже если ему было за полусотня. Став известным, он невыгодный стал менять круг общения, якобы бывает: отказался от старых приятелей, прибился к новым.
Дьявол дружил с теми же, у них была прекрасная товарищество: четыре приятеля, они ходили побратим к другу к гости. Еще были какие-так старые, совершенно незнаменитые артисты, с которыми некто часто виделся.
— Автор, рисующий для юного читателя, надо сам хорошо понимать, по какой причине является каноническим детлитом. В этой рычаги спрашиваю у вас: что вас читал и что советовал преподавать отец?
— В доме детской литературы было больно много. Мы с сестрой научились перелистывать рано, мы читали самочки, вслух нам читали точию детские стихи: Чуковского и Маршака. «Ехали медведи держи велосипеде» и «Кто стучится в дверка ко мне…», и яко далее.
Всю детскую прозу, начиная сказки, я осваивал сам, и после этого все дело было в подборе, в фолиант, какие книжки предлагались к прочтению. Папаня настоятельно давал, мне, в всяком случае, книжки, кабы говорить коротко, про бедных и несчастных детей. Резерв был такой: знаменитая книжица Короленко про детей подземелья, с английской литературы — «Маленький оборвыш» Гринвуда, с французской — «Без семьи» Гектора Один-другой, из русской — «Рыжик» Алексея Свирского и опять замечательная книжка, к сожалению, малограмотный такого популярного писателя — «Жизнь и похождения Заморыша» Ивана Василенко, а опять же «Гуттаперчевый мальчик» Григоровича, «Белый пудель» Куприна… В общем, кончено, где главным персонажем был живот подвело, несчастный ребенок.
— У Зощенко в полуавтобиографических рассказах насчет Лелю и Миньку есть очерк, когда детей посадили из-за один стол со взрослыми гостями и они попытались переключить атас на себя, что привело к скандалу. Допускали ли вы родители в юном возрасте в общественность взрослого общения?
— Да, меня вслед стол сажали, иногда гоняли изо-за стола — не вследствие этого, что я умничал, но бывают а такие беседы, когда малолетка мешает. Мне говорили: «Пойди погуляй умереть и не встать двор к мальчикам», что-нибудь такое. Же я обожал быть со взрослыми, помню дачные прогулки по вечерам. Мне было 12 полет — казалось бы, пора с подростками-мальчишками ходить, а я все ходил с мамой и папой в компании соседей-писателей, ми было ужасно интересно. И мои братва, к которым я все-таки перешел, порой мне исполнилось 14 парение, удивлялись, что я какой-так «ненормальный»: все на великах гоняют, бегут в ночь в лес костер жечь, держи лодках по реке катаются, а оный чинно прохаживается со стариками. Хотя я обожал взрослые компании, меня пусть даже допускали к тому, чтобы делить в подготовке застолий: мне доверяли осетрина жарить, представьте себе.
— Кто с классиков был вхож в ваш шалаш?
— Кроме Юрия Нагибина и Леонида Зорина, с лишком никто. Несколько раз к папе заходил Мишата Светлов.
— В СССР, особенно в первой половине его существования, приставки не- было хороших игрушек, (вследствие приобретение каждой было событием. Почему вам врезалось в память с подаренного отцом?
— Игрушек у меня почти что не было, разве кое-что кукла, мальчик-стиляга в клетчатой кепке, красной рубашке, привезенная мамой с гастролей в Польше.
Батяня подарил конструктор и прекрасную развивающую игру «Чудо-огонек» (электровикторина, выпущенная в 1957 году Росгизместопромом, об эту пору считается крайне редкой, оценивается коллекционерами в десятки тысяч рублей. — И.В.). О ней разрешается бесконечно рассказывать: она позволяла провидеть названия стран, вещей, исторических событий, я попросту обожал эту игру. А снова отец как-то вручил ми паяльник и набор радиодеталей, и я собрал себя транзисторный радиоприемник. И чуть безвыгодный забыл самый главный дар — велосипед.
— Родители в совместных занятиях с детьми могут исполнять уклон в спорт и уличное времяпровождение, а могут пиликать в шахматы или перебирать с ними монеты может ли быть почтовые марки. Как было у вы?
— У нас совместные занятия были такими: прогулки соответственно городу с разговорами, это в кои веки. С сожалением вспоминаю, что невыгодный столько я его слушал, сколь болтал ему что-ведь.
Потом он читал ми стихи, начиная от Пушкина и заканчивая Ахмадулиной, читал и объяснял, нежели они хороши. А про Пушкина вновь и пояснял значение устаревших слов.
А на третьем месте было — рубить на даче деревья: у нас клочок земли был покрыт мелкой порослью, деревьями толщиною максимально в руку, а то и тоньше. Ты да я вместе выкорчевывали эти полудеревца-полукусты. Потом же на даче основатель учил меня колоть лучина.
— Виктора Драгунского не значит, когда вы были юношей, — подталкивал ли спирт вас к выбору профессии, кем видел вам в будущем?
— Мы обсуждали сортировка профессии, я хотел стать художником, однако потом перестало получаться, я вхолостую пыхтел над своими картинками. Батяня сказал: «Не мучай себя, я вижу, а у тебя вдохновения больше нет».
В рассуждении сего я решил поступать на филологический физфак, и отец дал ценный заседание, его я готов повторить любому человеку: выбери себя редчайшую профессию и в этом узком секторе стань одним изо лучших специалистов. Так я стал осваивать средневековые греческие рукописи, в Советском Союзе сим занимались человека четыре общей сложности.
Другое дело, что участь повернула в другую сторону, а мне это пригодилось.
Пап поддержал мой выбор, подбадривал: «Ты у меня будешь фолиантный червь» — я радостно принимал сие прозвище, я представлял себя в очках и пиджаке с засаленными локтями, сидящим по-над старинными манускриптами.
— Мемориальные беседа к дате смерти и дате появления возьми свет отличаются жанрово, в) такой степени что я должен спросить вы, каким был последний денек рождения Виктора Драгунского.
— В оный день папа себя весть плохо чувствовал, но к нам пришли авоська и нахренаська и даже работавшая с ним в 30-е годы в заводе Анна Соколова, хорошая, добрая кацапка рабочая женщина. Мы праздновали, надеясь, точно болезнь отступит, не понимая, точно все это в последний крата. На календаре был 1971 время.
Категория: Новости
