И Баста!

Опубликованно 19.08.2022 13:42

В издaтeльствe «Гoрoдeц» вышлa пeрвaя стиxoтвoрнaя книгa сaмoгo извeстнoгo рэпeрa стрaны Вaсилия Вaкулeнкo — oн жe Бaстa. Пoчти у всякoгo xoрoшeгo пoэтa, внe зaвисимoсти oт oбъeмa и рaзнooбрaзия твoрчeскoгo наследия, очищать «визитные» строки, прочно впечатывающиеся в читательскую кэш и так ли или то) отражающие нерв его поэтической речи и силу голоса. Неважный (=маловажный) обязательно «Бессонница. Гомер. Тугие паруса», сообразно к нашему герою это было бы уж очень торжественно, так что «Ой ли, в среднем ли, дуй ли, вей ли, однако равно. Крошка Мери, пейте коктейли, дуй вино» у Мандельштама, «И голубые комсомолочки, визжа, купаются в Крыму» у Георгия Иванова, и неожиданные, взбудораженные: «Лучший конфигурация на этот город, — если нет сесть в бомбардировщик» у Бродского, «Зароют, а безграмотный похоронят. У перекрестка трех дорог. И токмо пьяный грай вороний. Взлетит получай запад и восток», — у Всеволода Емелина.

У Басты, чьи авторские отчисления и совокупные тиражи позволяют выкупать футбольные клубы, это да, «Сансара»: «Когда меня невыгодный станет — я буду петь голосами. Моих детей и голосами их детей. Нас очевидно меняют местами. Таков уложение сансары, круговорот людей». О восточной мудрости и детях отроду не лишне вспомнить, и чисто полнокровные, свежие молодые (потомки, а других на концертах Басты безграмотный замечено, трансово покачиваясь, подвывают, пронзая тьму огоньками зажигалок на правах поминальными свечами. Жутковато и искренно. «О-о-ой, мама, о-о-ой».

Не грех ли считать рэп поэзией, кому и чему симпатия наследует, — только ли чернокожему Бронксу, сиречь еще и труверам, силлабическим виршам времен Симеона Полоцкого, а так даже авторской песне? Исписаны килобайты, хотя ответ по-прежнему далеко не очевиден. Еще бы — в жанре работают авторы неравной силы дарования, уровня образования и общего культурного багажа. К тому но, как давно сформулировали мэтры, версификация должна быть немного глуповата, истерична и перегрета, симпатия ищет территории, отвоевывает новые просторы, помогая на нос новому поколению осмысливать вечные вопросы относительно любовь, дружбу, счастье, одиночество, гибель.

Частного человека с его индивидуальным разом камор, печальных желтых лестниц, паутинных снов и щебетов в тьмах в качестве субъекта высказывания вытащили сверху белый свет модернисты: сие и самоупоенный мир Цветаевой, и вторящий с голоса (пока «густопсовая жлоб пишет») Мандельштама, и интеллектуальный, многосторонний, не лишенный снобизма и позднесоветского интеллигентского мачизма окружени Бродского, и «полубратковский», романтизирующий среднестатистический промышленный Вторчермет мир Бориса Рыжего. Сливайте воду не пользуется «дворовой лирикой» во вкусе фактурой, он пишет что-то около, как написал бы самый что-что ни есть настоящий дворной поэт и кладет это сверху бит:

«Ты с другим, а я погиб, Юля,

И автор с ним кровные враги, Юля,

Оттого что не со мной ты, а с ним, Юля, Юля», —

чтоб их рассудит пуля»

Получай первый взгляд, лирический атлас Басты — типично рэперский: решительно не интеллектуал и ни разу отнюдь не интеллигент, он выглядит продуктом унылых индустриальных окраин, тех самых, идеже отцы квасят на лавочках, реальные пацаны пунктуально базарят, а подростки фигурно плюются в собак. Вишь вам и «правда с улицы, сие не тема для программы умники и умницы», а смотри «гангстерская», почти как у афроамериканских исполнителей, эскиз из суровой жизни лишенца с юных полет, обреченного на криминал: «Я вырос после этого, где ночью город мало-: неграмотный спит. И прогулка по мостовым — сие реальный экстрим. Где убеждения просты и вроде ноль перспектив. Да наши пацаны с нуля впечатляюще уходят в отрыв». Прослеживаются и некоторые приметы жанра: агрессивный и акцентированно огрубленный язык, ярко выраженная чувствительность, восклицательная интонация, протест, аж, когда, казалось бы, отдельно не о чем протестовать. Же это лишь на ранний взгляд.

Разница в том, в чем дело? «простонародный» герой Басты — вырвавшийся изо пролов селфмейд-мен: самодостаточный, сумевший выкопать дело по душе, заработавший получай апероль и устрицы своим талантом, располагающий обширным в обход друзей, состоявшейся, эмансипированной подругой и спортивным пристрастие с примесью экстрима:

«Ты невыгодный звонишь, едешь в Париж,

Я далеко не звоню, прыгаю с крыш».

Некто — успешный буржуа, преодолевший инерцию своей среды (в частности, склонность к скопидомству, привычку себя укорачивать, чтобы люди, не дай Создатель, ничего не подумали), а не растерявший корневых ценностей. Хоть бы, он патриот своего города:

«Это Ростов-папа, здесь начинается Юг.

Залетный, не тронь дома понты и пух.

Тут. Ant. там уважают за дух и ценится недра,

Люди помнят добро, чтоб вас хранит Бог».

Спирт — компанейский парень, знающий школа в «культурном досуге»:

«Садовая, «Ассорти», я на втором этаже

Курим наргиле, пуэр готов уже,

Сие мне по душе, шумим, забив сверху правильный тон,

Есть из-за что перетереть — не виделись давно».

И приставки не- простак какой-нибудь, а сложная противоречивая натурщик, вынужденная преодолевать призывы танатоса:

«Мама, меня манит пылкость тьмы из самых глубин,

Ми либо всё, либо ни хрена ни морковки, не по мне промочить горло,

Я прикурю от вулкана, ненасытно туманом затянусь,

Я эгоист и потому самоубьюсь под атомный блюз».

Поэтический герой Вакуленко ровно эдакий, каким себя ощущает или — или хотел бы ощущать классический представитель современного городского масскульта, а подтекстовка... Да причем туточки стихи?

Как сформулировал баян Виктор Куллэ, не тайна ведь, что после символистов, позднее приторной музыкальности условного Бальмонта, впоследств чистой глоссолалии, писать фонетически негрубо, искусно используя аллитерации, из чего следует чуть ли не нецензурно. У Михаила Айзенберга были строки: «Ходасевич — звук уключин. / Я его переиграю: / ни в какой сте голос обеззвучу».

Баста отнюдь не обеззвучил, он сделал субъектом высказывания человека с толпы, отдав безусловную оброк еще одному глубоко укоренному в народе жанру — праздничным застольным здравницам.

Виновник — литературный критик, обозреватель «Известий»

Мнение редакции может не одинаковый с мнением автора

Категория: Культура