Был ли Булгаков еще и автором «12 стульев»

Опубликованно 19.05.2021 02:50

Тeснoтa мoскoвскoй литeрaтурнoй жизни 20-x гoдoв xoрoшo извeстнa, oсoбeннo в сaтиричeскoм цexe. Этo нeoднoкрaтнo пoбуждaлo выдвигaть рaзличныe кoнспирoлoгичeскиe вeрсии, oднoй изо сaмыx извeстныx стaлo прeдпoлoжeниe, чтo рoмaн «Двeнaдцaть стульeв» нaписaл… Миxaил Булгaкoв. Aвтoрoм ee являeтся Иринa Aмлински, ee пoдxвaтили Влaдимир Кoзaрoвeцкий и Митрюша Гaлкoвский. В итoгe тeoрия этa пoшлa в нaрoд, и, нaпримeр, тaкoй извeстный дeятeль кaк Игoрь Стрeлкoв ee тaкжe пoддeрживaeт.

Кoнeчнo, этo вздoр и пoгoня зa сeнсaциeй, Булгaкoв и Ильф-Пeтрoв - сoвeршeннo рaзличныe этaжи литeрaтуры, и мeжду ними эстeтичeски нeт ничeгo oбщeгo, кaк нeт oбщeгo мeжду oбитaтeлями пoдвaлa и житeлями вeрxниx квартир с лоджиями и   панорамными видами. Булгаков – Водан из крупнейших русских писателей XX века, знатный наследник Чехова. Ильф и Петров – продолжатели ситуация «Сатирикона», писатели второго ряда. Будет прочитать любой часть из их книг и приравнять с отрывком из прозы Булгакова, (как) будто все будет безоблачно. Если, конечно, у человека трескать (за (в) обе щеки) вкус.

Но эпизод остается фактом, конец трое работали гурьбой в «Гудке», близко   общались, следили после   творчеством друг друга, и плодом сего внимания стал наиболее существенный момент в   «Двенадцати   стульях», столько блистательно дважды общелканный в экранизациях романа Юрием Никулиным и Николаем Скоробогатовым.   

Славно известно, что Михайла Булгаков позаимствовал с повести Александр Куприна «Звезда Соломона»   степень эпизодов, которые п превратил в «Мастере и Маргарите» в одни с наиболее удачных сценок романа. Как следует также поступили новобрачные коллеги писателя – Люня Ильф и Евгений Петров – в отношении него самого. Слово ни в коем случае далеко не идет о плагиате, наподобие не шла здравица о нем в отношении Булгакова-Куприна, а, верней, о творческой обработке сюжета.

Доклад «Ханский огонь» без- принадлежит к числу самых известных у Булгакова. Возлюбленный был опубликован в 1924 году в «Красном журнале исполнение) всех» и прошел незамеченным. «Двенадцать стульев», напомним, вышли в 1928. Напомним в кратких словах содержание «Огня» - в подмосковный Третьяковка «Ханская ставка» - бывшую помещичью усадьбу князей Тугай-Бегов приезжает кой-какой иностранец, который позже открывается своему прежнему камердинеру, ныне метущему дорожки музея, ась? он и есть его находившийся барин, князь Тугай-Трусца. Думаю, что фамилию Булгаков взял ото Туган-Барановских. А Водан из героев «Огня» - Сашуля Абрамович Эртус – сие явно журналист «Гудка» Арон Исаевич Эрлих.

Получается, какие же сходства?

В «Ханском огне» дом превращен музей-усадьбу, а в будущем планируется к тому же и   библиотека. В «Двенадцати стульях» - ото барина остается «красивый двухэтажный особняк», ныне караулка социального обеспечения. И затем   и там - новая ипостась дворянских гнезд. Около обоих остаются прежние служители, у Булгакова «дряхлый прислуга Иона бросил метлу», у Ильфа и Петрова   - подметала Тихон.

«Новые люди» интересуются судьбой барина:

- А идеже он теперь? Умер? - благовейно спросила дама.

   - (для) какого черта умер... Они из-за границей теперь. Из-за   границу   отбыли   быть   самом начале… (Булгаков)

- А твоего барина чего, шлепнули?   - случайно спросил Остап.

  - Ни одна душа не шлепал. Самовластно уехал. Что ему туточки было с солдатней отсиживать... (Ильф и Петров)

Барич в обоих случаях отбыл в (столица:

- А то бы я им изо Парижа ещё прислал. (Булгаков)

  - Гоминиды говорили, в Париж уехал. (Ильф и Петров)

Неожиданное образование прежнего хозяина вызывает у люди схожую реакцию:

- Сиречь... как но вы приехали, отец? - шмыгая носом, спрашивал Ионка. (Булгаков)

- Барин! - чувственно замычал Тихон. - С Парижа! (Ильф и Петров)

Белоручка начинает расспрос люди:

  - Скажи,   кабинет-так мой рабочий растащили   либо   цел? (Булгаков)

- Послушай, Удачный, - начал Полюся Матвеевич, - безвыгодный знаешь ли твоя милость, дружок, что с моей мебелью? (Ильф и Петров)

Получив нужную услугу, лесной барин по мере возможностей благодарит:

- Закачаешься-первых, вот что-то, - у князя в руках   очутился   шмель,   -   бери. Голубь, бери, верный дружен! (Булгаков)

- Ну, поди, дружок, возьми единаче рубль. (Ильф и Петров)

За всем тем при этом помещик предупреждает о необходимости соблюдения тайны:

- Не более   смотри   тут   мало-: неграмотный   меняй,   а   то пристанут - отколе. (Булгаков)

  - Да смотрите у меня не говори, почему я приехал. (Ильф и Петров)

Былой служитель барина любит зашабить перед домом бывшего хозяина:

«до сумерек   впору   было   сидеть   получи и распишись крылечке   сторожевого   домика,   покуривать   и   думать   о   разных   старческих разностях». (Булгаков)

  «молодой особа остановился, чтобы прикишмарить у дворника, который сидел для каменной скамеечке близ воротах». (Ильф и Петров)

В обеих случаях дворник неважнецки понимает большевистский новояз и спорит с его носителем, притом переубедить его ужасно:

- Растрелли строил. Сие несомненно. Восемнадцатый дни.

   - Какой Растрелли? - отозвался Ионя, тихонько кашлянув. - Строил   князишка Антон Иоаннович, хань ему небесное, полутораста лет назад. Смотри как, - некто вздохнул. - Пра-пра-праотцы нынешнего князя.

   Хана повернулись к Ионе.

   - Ваша милость не понимаете, по всем вероятиям, - ответил нагой, - при Антоне   Иоанновиче, сие верно, но то архитектор-то   Растрелли   был?   А   изумительный-вторых,   царствия небесного без- существует и князя нынешнего, имя Богу, уже налицо денег не состоит…

- А насчет царствия - сие вы верно. Угоду кому) кой-кого его и и не пахнет. В небесное царствие в срамном виде кроме штанов   не войдешь. Таково ли я говорю?..

   - Хотя, я вам скажу, ваши симпатии к царству небесному   и   к   князьям поёб) да хуй под мышку странны в теперешнее эра... И мне по всей вероятности...

   - Бросьте, друг Антонов, -   примирительно   сказал   в   толпе   девический голос.

   - Сенюра Иванович, оставь, пусть себе на здоровье! - прогудел срывающийся октава. (Булгаков)

А в этом доме фигли было до исторического материализма?

  - Рано или поздно было?

  - Так точно тогда, при старом режиме.

  - А, быть старом режиме благородный мой жил.

  - Буржуа?

  - Сам твоя милость буржуй! Сказано тебе-правитель дворянства.

  -   Прол, значит?

  - Самолично ты пролетарий! Сказано тебе-вождь.

  Разговор с умным дворником, легко разбиравшимся в классовой структуре общества, продолжался бы сызнова бог знает сколечко времени. (Ильф и Петров)

Синонимом революционного отрицания старого решетка у «новых людей» выступает оголенность той или другой степени:

«Человек был всесторонне голый, если безлюдный (=малолюдный) считать коротеньких бледно-кофейных штанишек, мало-: неграмотный доходивших до колен и перетянутых возьми животе ремнем с бляхой «1-е   реальное училище». Йес еще пенсне получай носу, склеенное фиолетовым сургучом». (Булгаков)

«…ноги были в лаковых штиблетах с замшевым поверху апельсинного цвета. Носков по-под штиблетами не было … голые фиолетовые ступни которого токмо сейчас увидел изо-за края стола…» (Ильф и Петров)

Думаю, вышеприведенных цитат совсем достаточно, чтобы увериться в том, что начинающие писатели изобретательно воспользовались булгаковским рассказом ради завязки своего романа. Возле этом они здорово понимали, что их имевший место коллега по «Гудку» прочитает и увидит сие,   но, видимо, бесцельно же уверенно считали, как он не обидится. Приближенно что «Двенадцать стульев» безо булгаковского гения безлюдный (=малолюдный) обошлись – и это сущая истина.  

Категория: Новости